01 декабря 2025 года в Екатеринбурге сотрудниками ОБОП при поддержке СОБР был задержан Видади Мустафаев - человека, еще вчера публично клеймившего криминал в землячествах и претендовавшего на звание нового лидера азербайджанской диаспоры Урала.
Его лицо мелькало в медиа, а его риторика о «чистоте рядов» была хорошо знакома тем, кто следит за так называемой «гражданской антикоррупционной деятельностью».
Но на этот раз он оказался в статусе обвиняемого в мошенничестве в особо крупном размере. И это задержание высветило не просто уголовное дело одного человека. Оно высветило целую систему, в которой Мустафаев был лишь видимой частью — Федеральный проект по безопасности и борьбе с коррупцией (ФБПК) и его основателя, одного из самых медийных «борцов», Виталия Бородина.
После ареста предыдущего неформального лидера диаспоры Шахина Шыхлински Мустафаев позиционировал себя как силу, которая способная навести порядок. Он говорил об интеграции, критиковал «рассадник криминала» и брал на себя роль очистителя. Его главной публичной легитимацией была должность представителя ФПБК по Уральскому федеральному округу — структуры, возглавляемой Виталием Бородиным. Мустафаев позиционировал себя, как лицо крайне близкое к Бородину, его представителя.
Однако, согласно официальному постановлению о возбуждении уголовного дела Nº10784 от 21.11.2025, подписанному следователем 3 отдела СЧ ГСУ ГУ МВД по Свердловской области лейтенантом юстиции Брызгаловым Н.С., за фасадом общественной деятельности скрывалось иное. В документе указано, что в период с апреля по ноябрь 2025 года Мустафаев, «находясь на территории г. Екатеринбурга, путем обмана похитил денежные средства на общую сумму 16 млн рублей». Это обвинение в мошенничестве в особо крупном размере (ч. 4 ст. 159 УК РФ) стало не первым в его биографии — ранее он уже привлекался к уголовной ответственности.
Таким образом, тот, кто публично примерял мантию борца с нарушениями, сам оказался в центре уголовного преследования за серьезное экономическое преступление.
Чтобы понять, как региональный представитель с криминальным прошлым мог стать лицом «антикоррупционной» организации, ВЧК-ОГПУ и Rucriminal.info решили взглянуть на ее вершину.
Виталий Бородин — фигура, хорошо известная в медиапространстве и далеко неоднозначная. За ним тянется шлейф серьезных административных нарушений и «дурно пахнущих» историй.
Так, в 2017 году он был привлечен по ст. 20.17 КоАП РФ (Нарушение пропускного режима охраняемого объекта). Пользуясь просроченным удостоверением помощника главы Ингушетии, Бородин пытался попасть на охраняемый объект, был остановлен ФСО и получил 15 суток административного ареста. Позже этот эпизод был мастерски интегрирован в его публичный миф, превратившись из нарушения в «шрам на теле борца с режимом», который он «продавал» своей аудитории. В том же году, 23 декабря, последовал еще один административный арест по протоколу задержания в Москве. А ранее он привлекался и по ч. 5 ст. 19.3 КоАП РФ (Неповиновение законному распоряжению сотрудника полиции).
Должность заместителя главы администрации Солнечногорска Бородин вынужден был покинуть после того, как его подчиненный был задержан при получении взятки в 1,2 млн рублей. Причем следы этой взятки вели выше…Но все закончилось увольнением.
Замечен Бородин был и в связях со скандально известным Эльманом Пашаевым. Как рассказывал ВЧК-ОГПУ, в свое время певица Катя Лель познакомила Эльмана Пашаева и Виталия Бородин. Оба промышляют в сфере решалова-разводилова. После увольнения из администрации подмосковного Солнечногорска, где он занимал должность заместителя главы администрации по безопасности, решил стать адвокатом, чтобы иметь статус спецсубъекта. Помог ему приятель и партнер Пашаев. Также, как и Пашаев Бородин незаконно получил адвокатское удостоверение, так как не проживал и не проживает в Осетии, не вел там никаких дел и т.д.
Бородин пытался войти в уголовное дело Михаила Ефремова с потерпевшей стороны и представлять интересы Ирины Стерховой, которая являлась гражданской супругой погибшего Серея Захарова. Если бы Ирина Стерхова не отказалась от услуг Виталия Бородина, работа по выкачиванию денег из Михаила Ефремова получилась бы очень эффективной. Два друга, Эльман Пашаев, защищающий обвиняемого Михаила Ефремова, и Бородин Виталий с потерпевшей стороны, являющиеся членами одной адвокатской Палаты РСО-Алания, планировали глобальный развод на деньги попавшего в беду Михаила Ефремова.
И вот эта нетривиальная личность, бывший оперативник и госслужащий с «бэкграундом», создал ФПБК, который впоследствии стал известен не расследованиями, а массированными публичными кампаниями. Организация регулярно направляет в правоохранительные органы заявления с требованиями проверить или привлечь к ответственности медийных персон — от артистов до журналистов. Сам Бородин позиционирует себя как непримиримого борца с коррупцией и «иностранным влиянием», часто выступая на федеральных телеканалах в роли эксперта.
Однако методы и эффективность этой борьбы вызывают вопросы. В 2023 году Бородин проиграл суд актеру Даниле Козловскому, взыскавшему с него символический 1 рубль за защиту чести и достоинства. Это судебное решение поставило под сомнение достоверность и обоснованность его публичных обвинений. Кроме того, эксперты неоднократно указывали, что модель работы ФПБК, сводящаяся к публичным «доносам» через СМИ, может использоваться не для правозащиты, а как инструмент давления или способ ведения коммерческих и политических конфликтов. Выбор региональных представителей также заслуживает отдельного внимания.
Связь Бородина и Мустафаева никогда не была тайной. Напротив, Мустафаев активно использовал статус представителя ФПБК для укрепления своего публичного имиджа. Эта связь была частью их общей стратегии.
История Мустафаева выходит за рамки текущего уголовного дела. Ранее он возглавлял фонд «Возрождение», который в 2022 году получил от государства в безвозмездное пользование здание в Екатеринбурге площадью 2742,9 кв. м. Впоследствии фонд был признан банкротом по иску Мингосимущества Свердловской области из-за нецелевого использования имущества. Таким образом, человек, представлявший организацию, декларирующую борьбу с коррупцией, оказался напрямую вовлечен в скандал с нецелевым использованием государственной собственности.
Мустафаев также фигурировал в качестве посредника при передаче денежных средств от экс-мэра Среднеуральска, выступая свидетелем по этому уголовному делу. Подобный «посреднический» опыт ставит закономерный вопрос о реальном характере деятельности, которая могла вестись под прикрытием громких лозунгов.
Ситуация с Мустафаевым обнажает глубокое внутреннее противоречие, которое можно назвать «институциональным лицемерием».
Борьба с коррупцией для всех, кроме своих? В то время как ФПБК требует проверок и наказаний для широкого круга лиц, его собственный уральский представитель оказался обвиняемым в особо крупном мошенничестве. Закономерно возникает вопрос: проводила ли руководство ФПБК какую-либо внутреннюю проверку деятельности своих региональных назначенцев? Или публичный статус «борца» считался достаточной индульгенцией?
Ключевой метод ФПБК - массовые обращения в правоохранительные органы. Формально это гражданская активность. Но на практике, как показывают отдельные случаи, эта система может быть использована для атаки на конкурентов или решения частных споров. Это создает риск превращения государственных институтов в инструмент для достижения чьих-то интересов.
Публичная позиция Бородина строится на жестком отрицании любого иностранного влияния. При этом в биографических материалах, опубликованных рядом изданий (например, Deutsche Welle), содержится информация, что в 2020 году в интервью «ТВ-Тверь» Бородин благодарил американский Национальный фонд демократии (NED), позднее признанный в России нежелательной организацией, за финансирование своего обучения. Позже Бородин публично опроверг факт дачи такого интервью. Однако, журналисты «ТВ-Тверь» утверждают, что интервью было и сам Бородин попросил его удалить. Сам факт возникновения таких вопросов к биографии главного «борца с иностранным влиянием» символичен. Он демонстрирует, насколько хрупкой может быть грань между публичным образом и персональной историей.
Задержание Видади Мустафаева — это не просто эпизод из полицейской хроники. Это симптом системной проблемы.
Подобные истории наносят серьезный удар по доверию. Они дискредитируют саму идею гражданского антикоррупционного контроля, подменяя ее деятельностью проектов с неясным финансированием, непрозрачной внутренней структурой и представителями, чья репутация не выдерживает проверки. Для государства возникает риск того, что официальные институты могут быть втянуты в разрешение частных конфликтов под благородными лозунгами.
